Комментарии к статье №5, Жак Маржерет, 1600–1606

Редактор сайта (23.10.2021 08:27:11)

1.

Джильс Флетчер не с потолка сгенерировал фразу:

Это безнадёжное состояние вещей внутри государства заставляет народ, большею частью, желать вторжения какой-нибудь внешней державы, которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления [16.4].

Однако после воцарения очередного импортного «чудо-манагера» (проект Мнишка–Сапеги со лже-Димитриями), народ начал очень даже скоро давиться и «плевки» вытирать с лица:

• царь (впервые в истории Руси) нанял для охранения своей особы иностранцев (Ж. Маржерет как раз и был командиром кремлёвской роты охраны), видимо, по образцу швейцарской гвардии Ватикана — смолчали;
• евоная жена Марина венчалась на царство, не перейдя предварительно из католичества в православие (проглотили молча);
• Димитрий приступил к откровенному заигрыванию с папой Римским, отправив в Ватикан несколько гонцов с обещаниями перевести Россию в лоно Римской церкви (догадывались, но точно не знали об этом);
• ни новый царь, ни царица после близости в баню поутру не ходили («умылись» молча);
• польские офицеры, «откушав» изрядно водки, изрубили в одной из церквей иконы и порубали саблями городских безоружных молодцев-забияк (пороптали);
• Марина ела телятину (кошмар! — главная тема на рынке);
• появилось целых сто «диавольских» лейб-музыкантов, «скрипевших» скрипками денно и нощно (терпели);
• из госказны «испарилось» несколько годовых бюджетов в виде дорогих подарков Марине, её отцу Юрию Мнишку, на оплату услуг всех сочувствующих и примкнувших, на возврат долгов лже-Димитрия в Польшу (смолчали до поры);
• все командные посты в государстве начали потихоньку занимать выходцы Польши — сделали вид, что проглотили, но тут же вынули ножи...

и изрубили в капусту и царя, и его прихвостня Басманова, и всех примкнувших, и сочувствующих, и даже безвинных польских скрипачей (русский бунт — страшная вещь! без какого-либо смысла!). Но бабу, однако, не тронули, отослав Марину Мнишек в ссылку.

2.

Маржерет пишет, что «как считают, тысяча семьсот пять поляков зверски убиты».

Однако француз что-то спутал с Варфоломеевской ночью!
В это время в Москве был Станислав Немоевский, который в своих записках приводит поимённый список попавших под молот московского бунта; было похоронено 524 поляка [17.7].