Комментарии к статье №5, Фулканелли

Из комментариев В. Каспарова, О.Фомина и В.Карпца (2.11.2021 11:11:06)

(II) Здесь Канселье, прилежный практикующий католик, вновь обращается к непосредственной аналогии между мессой и происходящим в философском яйце. Следует задуматься над тем, что сравнение первого камня, обтёсанного «нашими предками», со священным камнем является нашему взору не только в качестве символического соответствия, но и буквальным тождеством, указующим на тонкую грань между спагирией и алхимией, как о том писал Фулканелли в «Философских обителях».

(III)
Канселье намекает на уже успевшие сделаться крылатыми слова Клода Фролло из романа известного писателя XIX века, по некоторым сведениям, магистра Приората Сиона Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» («Notre Dame de Paris»). Безумный настоятель Собора, увлечённый алхимией, с горечью указывая на инкунабулу, первопечатную книгу, а затем на стену Нотр-Дама, изрекает: «Это убьет то». Для Канселье такая реминисценция крайне важна, поскольку книга Виктора Гюго — одна из первых, где открыто говорится о том, что скульптуры и рельефные украшения Нотр-Дам де Пари могут быть прочитаны как связный текст. Более того, роман Гюго в целом несёт на себе несомненную печать посвящения. Под видом любовной или авантюрной интриги разворачивается герметический сюжет со знакомыми (или угадываемыми в роли таковых) по трактатам алхимиков персоналиями: Эсмеральдой (Изумрудной), образом меркурия, сопровождаемой козочкой, чей рог поистине рог изобилия, за Эсмеральдой хищно охотится алхимик Клод Фролло, а сама она любит Феба (сульфура), умирающая во тьме мать Эсмеральды — первая ртуть, а бродяги Двора Чудес, граждане государства Арго — истинные кабалисты...

По словам нашего крупнейшего знатока герметики и алхимии Евгения Всеволодовича Головина, «Тайна соборов» представляет собой скорее увлекательный роман, нежели строгий философский трактат. Но если это роман, то роман-палимпсест, где сквозь новый, более ценный слой блекло проступает слой предыдущий — слой романа Гюго. Впрочем, не исключено, что под этим слоем скрывается ещё два: исследование уже упомянутого уважаемым г-ном переводчиком Гобино де Монлуизана и ещё одна криптопись, на сей раз руки посвящённого «извлекателя квинтэссенции» Алькофрибаса Назье — блистательного Франсуа Рабле.

Однако во времена Рабле, когда вера в могущество алхимии была незыблемой, изощрённый Адепт или аматор пользовались криптописью куда как более непрозрачной. Во времена же Гюго консервативно-романтическая реакция, наступившая вслед за разъедающими, коррозийными веками скептического просвещения и галантно-афеистического энциклопедизма востребовала более «агрессивный по форме» эзотеризм, но — увы! — более скудный по содержанию.

Таким образом, Канселье с присущим ему чувством вкуса, стиля и такта ссылается на своего рода первоисточник — или один из первоисточников.

[51]
Фригийский колпак, который в качестве своего рода талисмана напяливали на себя во времена революционной бойни санкюлоты, был отличительным знаком посвящённых. Анализируя труд Ломбара (де Лангра), озаглавленный «История якобинцев с 1789 г. до наших дней, или Состояние Европы в 1820 г.» (Париж, 1820), учёнейший Пьер Дюжоль пишет, что, «прежде чем посвятить кого-либо в эпопты (в Элевсинских мистериях), его спрашивали, чувствует ли он в себе достаточное воление и готовность к самопожертвованию, чтобы приступить к ВЕЛИКОМУ ДЕЛАНИЮ.

После чего на него надевали красный колпак и произносили следующие слова: „Этот колпак на твоей голове ценнее царской короны“. Не приходится сомневаться, что именно этот головной убор (в митраистских мистериях его называли liberia), который некогда носили бывшие рабы (вольноотпущенники), стал масонским символом и высшим знаком инициации. Поэтому, кстати, нет ничего удивительного, что этот знак изображался на наших монетах и общественных сооружениях».

#строительство #архитектура #обработка_камня #технология_строительства #наука #образование #культура #ремесленники #история #подлоги_истории #интересные_факты